Обычно считается, что автором данного термина является Адольф Гитлер, нарекший в 1944 году из пропагандистских соображений «штурмовой винтовкой» автоматический карабин под промежуточный патрон (винтовочный патрон уменьшенной мощности). Однако и базовая концепция, и сам термин «штурмовая винтовка» на самом деле гораздо старше, и восходят к периоду Первой Мировой войны, и даже к более ранним временам.
Впервые, несколько известно автору этих строк, термин «винтовка для штурма» (Assault phase rifle) был использован американским конструктором Айзеком Льюисом (Isaac Lewis), создателем одноименного пулемета, применительно к линейке опытных автоматических винтовок, созданных в 1918-20 годах под штатный американский винтовочный патрон .30 М1906 (.30-06, 7.62х63мм). Эти автоматические винтовки создавались под ту же концепцию «огня с хода» что и автоматическая винтовка Браунинга BAR M1918.
Авторами этой концепции считаются французы, предложившие усиливать вооружение пехоты автоматическими винтовками, пригодными для стрельбы от плеча или от пояса с рук, на ходу или с коротких остановок. Назначением этих автоматических винтовок была поддержка пехоты, вооруженной обычными магазинными винтовками, непосредственно во время атаки на вражеские позиции.
Первым серийным образцом оружия этого класса может считаться «ружье-пулемет» Шоша образца 1915 года (Fusil Mitrailleur CSRG Mle.1915). Вскоре после него появилась и русская автоматическая винтовка системы Федорова образца 1916 года, позже названная «автоматом». Ну и наконец, в 1918 году появились уже упомянутые автоматические винтовки Браунинга М1918.
Все перечисленные выше образцы автоматических «штурмовых» винтовок объединял один общий недостаток – они использовали штатные винтовочные патроны того периода, имевшие откровенно избыточную для «штурмового» применения энергию и дальность стрельбы, внушительную отдачу, и, как следствие, значительные габариты и массу патронов и оружия под него.
Объяснялось это тем, что винтовочные патроны того периода были созданы в конце 19 – начале 20 веков, когда залповая стрельба из винтовок на большие дальности была нормальным и общепринятым способом ведения огня пехотных подразделений. В результате убойная дальность винтовочных пуль того периода достигала двух километров и даже более, тогда как в реальном бою обычный солдат вряд ли может рассчитывать увидеть солдата противника на дальности более 300-400 метров, не говоря уж о том, чтобы попасть в него со сколько-нибудь существенной вероятностью. При этом никто не отрицал полезности и важности маневренного автоматического огня для подавления вражеского сопротивления, как в атаке, так и в обороне.
Очевидным решением озвученной проблемы могла стать разработка новых патронов уменьшенной мощности, позволяющих решать задачи поражения солдат противника на дальностях до 300-500 метров вместо километра и более. Создание таких патронов сулило значительный выигрыш в массе патронов и оружия под него, в снижении отдачи при стрельбе, в экономии материалов и пороха, в увеличении носимого боекомплекта патронов.
Интересно, что концепция таких «ослабленных» патронов существовала еще о времена дымного пороха — целый ряд армий второй половины 19 века вооружал свою кавалерию и другие «не пехотные» части карабинами, стрелявшими ослабленными (по сравнению сос штатными винтовочными) патронами. Ближе же всего к концепции «штурмовой винтовки» на том этапе развития техники подошли американцы со своими скорострельными магазинными карабинами систем Генри и Спенсера, успешно применявшимися в годы
Гражданской Войны в США и затем при покорении «Дикого Запада». Эти легкие и компактные образцы использовали заметно более слабые патроны чем штатные армейские однозарядные винтовки того времени, что компенсировалось гораздо большей плотностью огня «накторотке», во время скоротечных кавалерийских схваток.
Первая Мировая война дала дополнительный реальный боевой опыт использования подобного оружия – в 1917-18 годах французская пехота успешно применяла американские самозарядные карабины Winchester 1907 под патрон .351 WSL (9х35SR), оснащенные магазинами увеличенной емкости и переделанные под стрельбу очередями.
Эти карабины были заметно короче, удобнее и маневренней штатных винтовок того времени, обеспечивали внушительную огневую мощь на дальностях до 200-300 метров, и, по сути, стали провозвестниками нового класса оружия – автоматических карабинов под винтовочные патроны уменьшенной мощности, иначе называемые «промежуточными» (между пистолетными и обычными винтовочными).
Учитывая все вышесказанное, уже в 1918 году во Франции на базе охотничьего патрона .351WSL был создан специальный армейский патрон 8х35SR, снаряжавшейся остроконечной пулей от патрона 8мм Лебель. Под этот патрон конструктором Рибейролем (Ribeyrolles) был создан опытный автоматический карабин. В том же году схожий патрон был создан и в США компанией Винчестер.
Взяв за основу гильзу того же патрона .351WSL, американцы снарядили ее остроконечной пулей калибра 9мм, назвав новый патрон .345WMR (Winchester Machine Rifle). Под этот патрон также был разработан весьма оригинальный автоматический карабин системы Бертона (Burton-Winchester Machine Rifle). В начале двадцатых годов аналогичные патроны и самозарядные либо автоматические карабины под них были созданы в Швейцарии и Италии, в тридцатых годах – в Дании и Германии. И ни один из этих образцов так и не попал на вооружение.
Попробуем разобраться, почему столь перспективное, казалось бы, оружие не нашло понимания у заказчика вплоть до 1942 года. Разумеется, всех точных причин мы знать не можем, но построить разумные предположения нам никто не мешает. Итак.
1) Высокопоставленные армейские чины по натуре своей консервативны, и не любят рисковать карьерой во имя систем, чья полезность не очевидна. А большая часть высокопоставленных военных того периода была воспитана и обучена еще в эпоху магазинных винтовок с отсечкой магазина, стрельбы залпами и штыковых атак в плотном строю. Идея массового вооружения обычных пехотинцев скорострельным автоматическим оружием была во многом чужда большинству таких военачальников.
2) Невзирая на очевидную экономию в материалах и затратах на производство и доставку каждого патрона, значительно увеличенный расход патронов в автоматическом оружии по сравнению с магазинными винтовками все равно означал повышение нагрузки как на производство, так и на логистику.
3) К моменту окончания Первой Мировой войны пулемет стал неотъемлемым элементом вооружения пехоты. Использование существенно ослабленных промежуточных патронов в пулеметах, особенно станковых, означало резкую потерю в эффективности их огня по всем типам целей, что, в свою очередь, означало необходимость введения нового «ослабленного» патрона параллельно с уже существующими винтовочными (а не вместо них), что также усложняло логистику.
4) Вплоть до конца тридцатых годов в число типичных целей для огня индивидуального стрелкового оружия пехоты входили не только солдаты противника, но и такие цели как лошади (кавалерия во многих странах все еще считалась важным родом войск), а также бронеавтомобили и низколетящие аэропланы. Использование ослабленных «промежуточных» патронов могло резко снизить возможности пехоты по борьбе с этими целями, что считалось недопустимым
Разумеется, были и другие причины, и, как следствие, в межвоенный период в большинстве стран мира в качестве перспективного индивидуального оружия пехоты рассматривались самозарядные винтовки под «традиционные» винтовочные патроны. Попытки принять для самозарядных винтовок патроны уменьшенной мощности (например, американский опыт с патронами .276 Pedersen / 7x51) или создать автоматические винтовки под штатный патрон (советская АВС-36 под 7.62х54R, германская FG-42) не увенчались успехом. В результате к началу Второй Мировой войны большая часть пехоты стран-участниц конфликта была все еще вооружена магазинными винтовками с ручной перезарядкой либо же самозарядными винтовками под мощные и дальнобойные патроны.
Вторая Мировая война с ее повышенной (по сравнению с Первой мировой) механизацией и стремительно развивавшимися операциями явно продемонстрировала, что при боевых столкновениях больших масс пехоты основное значение имеют не точность стрельбы или мощность боеприпаса, а общее количество выстрелов, произведенное в сторону противника.
По собранным уже после войны данным, в среднем на одного убитого солдата приходилось от нескольких тысяч то нескольких десятков тысяч выстрелов. Более того, кавалерия стремительно сошла со сцены, а развитие бронетехники и авиации сделало их малоуязвимыми даже для самых мощных винтовочных патронов.
Надо сказать, что понимание этого факта пришло к германским военным экспертам еще в середине тридцатых, когда на фоне общей милитаризации там были начаты первые работы по созданию промежуточных патронов и оружия под них.
Однако всерьез такие работы начались лишь в 1940 году, когда управление вооружений Вермахта (Heereswaffenamt, или кратко HWaA) утвердило в качестве перспективного новый патрон 7.92х33 разработки фирмы Polte.
Этот патрон по баллистическим характеристикам уступал ряду других опытных патронов калибра около 7мм, и был выбран главным образом за возможность использовать в производстве компонентов патрона (гильзы, пули) и стволов под него существующего оборудования, занятого выпуском патронов и стволов под винтовочный патрон 7.92х57 Маузер. В 1940 году HWaA заключило контракты на разработку «автоматических карабинов» (Mashinenkarabiner) с компаниями Haenel и Walther, и в 1942 году эти автоматические карабины уже были отправлены на фронт для войсковых испытаний.
В целом новые «машиненкарабинеры» получили в войсках положительные отзывы, и их скорейшей постановке на вооружение могли помешать два фактора – необходимость конструктивных доработок по требованию войск, а также категорический приказ Гитлера о запрете постановки на вооружение новых систем оружия. Впрочем, военные нашли способ обойти приказ Гитлера, просто переименовав «автоматический карабин» в «пистолет-пулемет» (Maschinenpistole), и запустив доработанный образец фирмы Haenel в серию в 1943 году под индексом МР.43.
Войсковая эксплуатация новых «пистолетов-пулеметов» под промежуточный патрон показала правильность принятой концепции, и в результате в 1944 году Гитлер все-таки утвердил принятие на вооружение и запуск в массовое производство новой системы, попутно наградив ее новым названием Sturmgewehr, то есть «штурмовая винтовка». Название это несло сугубо пропагандистский смысл, и как это бывает с удачными рекламными слоганами, прижилось вне зависимости от того, что в исторической реальности эти самые «штурмгеверы» использовались в основном в обороне, против активно наступающих частей и соединений союзников по антигитлеровской коалиции.
С 1939 года разработка карабина под специально создаваемый патрон уменьшенной мощности велась и в США. Правда, тактическая концепция американской программы «легкой винтовки» (.30 cal Light Rifle) была диаметрально противоположна концепции «штурмовой» винтовки – новый карабин создавался как средство самообороны военнослужащих, взамен малоэффективных пистолетов. Созданный для нового карабина патрон .30 M1 Carbine (7.62x33) по современным меркам выглядит недостаточно мощным по сравнению с другими промежуточными патронами (Е0 = 1300 Дж), однако его дульная энергия превосходит таковую для типичных пистолетных патронов примерно вдвое.
Первоначально эти карабины должны были иметь возможность стрельбы очередями и магазины повышенной емкости, однако в ходе конкурса от этих требований Армия отказалась, и на вооружение карабин М1, разработанный фирмой Винчестер, пошел уже в самозарядном варианте. Тем не менее, карабин М1 оказался чрезвычайно удобен именно как «штурмовое» оружие, особенно в боях в застройке или в лесах и джунглях, где дальности стрельбы невелики. В результате карабин М1 стал одним из самых массовых образцов самозарядного оружия 2й Мировой, а в 1944 году на его базе был создан полноценный автоматический карабин М2, выпускавшийся серийно.
В продолжении статьи мы расскажем как развивались «штурмовые винтовки» после Второй Мировой войны.
